Трудно обжигать горшки

Ты смотришь сверху, как бог, из окна в котлован, где копошатся человечки, громко переговариваются и переругиваются, размахивают руками в рукавицах, а в одном углу помаргивает звездочка сварки.

Проходит немного времени, и на месте котлована уже почти вырос дом, а человечки копошатся где-то высоко вверху, и, если охота, посматривают на тебя оттуда.

Ты чувствуешь себя богом, которого больше не уважают, задергиваешь занавеску и отворачиваешься от окна к самым близким тебе существам.

Одно из них, самое-самое, демонстративно спит, потому что тоже где-то целый день вкалывал, а теперь твоя очередь превращать воду в чай, а замороженные овощи - в суп и второе.

Когда обыкновенные чудеса позади, ты будишь его, поднимая на очередную ступеньку недовольства, ты пытаешься заглянуть ему в глаза, ты подкладываешь ему самые жирные куски, которые ребенок все равно есть не станет, но суп ему недосолен, картошка без корочки, а чай остыл.

И он, не оборачиваясь, уходит в ванную, где плещется почти час, и в это время нельзя мыть посуду, потому что напор воды упадет, а потом он выходит с таким видом, что страшно прикоснуться к гладкой щеке.

И когда наконец ты тихонько, чтобы в случае чего не разбудить его, падаешь без сил, ты чувствуешь, как он хочет тебя, но на самом деле он хочет не тебя, а чтобы было так, как ему кажется должно быть, а на самом-самом деле он не хочет, чтобы ты думала, что он не хочет тебя, потому что зачем ему твои вопросы, любит ли он тебя все еще, а вообще человек, которому вставать завтра в семь утра, не хочет не только вставать завтра в семь утра, но вообще ничего, но это все не имеет значения, потому что ему сейчас важнее всего показать свое недовольство, а все остальное уже после, но это после сегодня не наступит, а завтра в семь утра запищит будильник...

...пип-пип-пип-пип-пип...